В переписи 1716 года усадьба Сытиных упоминается как «двор Никиты Иванова сына Сытина в приходе церкви Рождества в Старых Палачах». Спустя почти шестьдесят лет, в 1774 году, вся территория между Большой Бронной, Сытинским переулком и Сытинским тупиком значится принадлежащей сыну капитана Н. И. Сытина капралу Измайловского полка Петру Никитичу Сытину. После его смерти усадьбу унаследовала его вдова Прасковья Степановна, а затем их дети. Они разделили владение на три участка, и каждый построил себе усадьбу с домом и службами. На Большую Бронную выходила усадьба девицы Елизаветы Сытиной. Угловые участки достались майору Александру Петровичу и бригадиру Андрею Петровичу Сытиным. На планах 1803 года показаны их дома, которые пережили пожар 1812 года.

Фотография дома Сытина. Начало XX века

Интересующая нас территория владения бригадира Андрея Петровича Сытина с 1803 года не менялась, несмотря на смену хозяев. На плане 1832 года видны главный дом и два флигеля, стоящие симметрично на равном расстоянии от него. Усадьба уже значится принадлежащей коллежскому асессору Николаю Марковичу Хозикову, который построил во дворе сарай. Через сорок лет, в 1874 году, усадьбу купила действительная статская советница Ринг и сдала ее в аренду московскому купцу Алексею Дементьевичу Зимину. Он оставил без изменения все строения усадьбы, только во дворе появилась деревянная конюшня.

Следующий владелец, московский купец Иван Михайлович Дмитриев, решает благоустроить участок. Он разбил в центре двора цветник с беседкой и колодцем. Он же начинает строительство доходного дома. Для этого в 1897 году сломали один из флигелей, на месте которого в 1903 году возвели четырехэтажный доходный дом. Он и сегодня стоит на углу Сытинского переулка и Сытинского тупика.

Нас в первую очередь интересует судьба главного дома усадьбы. Это небольшое, но внушительное деревянное здание с анфиладой парадных комнат по главному фасаду. Во двор выходят низкие комнаты антресолей. Дом стоит на каменном цокольном этаже, который включил в себя две небольшие сводчатые палаты конца XVII века. Основная, деревянная часть дома сооружена в 1804 году. Это видно на плане 1805 года, где написано, что дом построен «в прошлом 1804 году». Сруб из сосновых бревен диаметром до 27 сантиметров обшит тесом и хорошо сохранился. Таким образом, перед нами редкий образец деревянной городской усадьбы, стоящей в самом центре Москвы и чудом уцелевшей в пламени пожара 1812 года. Главный дом сохранял первоначальные габариты до 1890 года, когда к нему со стороны двора пристроили два деревянных объема, в одном из которых разместилась лестница, ведущая на парадный этаж. Реставрированный главный фасад предстает перед нами таким, каким он был до московского пожара.

У меня с домом Сытина связано многое. В 1960-х годах я жил рядом, на улице Остужева (ныне Большой Козихинский переулок), и часто проходил мимо этого дома. Тогда он выглядел ужасно. На главном фасаде одиноко стояли четыре колонны, обшитые досками и лишенные капителей. Фронтона тоже не было, не говоря уже о декоративных деталях. Деревянная обшивка стен потемнела, некоторые доски были оторваны, и за ними виднелись бревна сруба. Дом был отселен, его, видимо, готовили к реставрации, а может быть, и к сносу. Окна были темными, только в некоторых по вечерам горел свет. Мне очень хотелось попасть в дом, но как это сделать, я совершенно не представлял. Мне почему-то казалось, что я увижу там много интересного и неожиданного. Предчувствие меня не обмануло.

Фрагмент главного фасада

Однажды, когда я в очередной раз осматривал особняк, оттуда вышла пожилая женщина. Спросив, что меня интересует, она пригласила меня зайти. Мы поднялись по темной скрипучей лестнице и вошли в кухню, где хозяйка меня и усадила, извинившись за беспорядок в комнате. С этого знакомства берет начало почти невероятная история, которая привела к совершенно непредвиденному повороту в моей жизни и разгадке которой я посвятил несколько лет. История эта связана с мумией герцога Бирона, зодчим Растрелли, городом Митавой в Курляндии, куда мне пришлось поехать, и со многими другими неожиданными событиями и интересными людьми.

Но вернемся на кухню, куда меня пригласила единственная оставшаяся обитательница выселенного дома. Звали эту женщину Валентина Владимировна Ензен. Когда мои глаза привыкли к полумраку, я увидел висевшие на стенах картины, рисунки, старинные гравюры в облупившихся рамах. Валентина Владимировна родилась в Митаве. Она стала увлеченно говорить о городе своего детства, сопровождая рассказ рисунками и фотографиями. Тут мне кажется уместным привести сокращенную выдержку из моей книги «Архитекторы и власть».

«Хозяйка продолжала рассказ:

– Вот дом, в котором, по преданию, останавливался Казанова, вот склеп в замке герцога. Его построил знаменитый Растрелли. Я как сейчас вижу этот склеп. Я была еще девочкой, когда отец показал мне мумию Бирона. Возможно, она и сейчас еще там.

– Простите, Валентина Владимировна. Вы хотите сказать, что видели Бирона?

– Ну конечно. Он лежал в черном с бархатом гробу, в лиловом кафтане. У меня даже где-то сохранилась фотография.

Мумия Бирона. Фото 1875 г.

Хозяйка вышла, а я стал судорожно вспоминать все, что знал о Бироне. О Митавском замке, построенном Растрелли в Курляндии, я не мог вспомнить ничего. Валентина Владимировна вошла, держа в руках небольшую пожелтевшую фотографию с погнутыми углами.

– Вот, посмотрите, с трудом нашла.

В черном, обитом бархатом гробу, по бокам которого виднелись роскошные бронзовые ручки, лежал сухопарый старик с крючковатым носом. На голове парик, какие носили в XVIII веке. Одет он был в камзол старинного покроя, отделанный кружевами. Кисти рук в пышных манжетах покоились на груди. Явственно различались тонкие старческие ноги в белых чулках. Ощущение было жутковатое… Подпись на немецком языке гласила, что фотография сделана в 1875 году и изображен на ней герцог Эрнст Иоганн Бирон, родившийся в 1690 году».

Таким было начало истории, которая закончилась для меня почти через тридцать лет.

Общий вид дома. Фото 1910 г.

К счастью, дом Сытина не сломали. В 1970-х годах началась его реставрация, которая проводилась по проекту, разработанному в мастерской № 13 управления «Моспроект-2», возглавляемой В. Я. Либсоном. Через год дом буквально преобразился. На стенах восстановили тесовую обшивку, на окнах появились наличники, а над окнами – красиво нарисованные лепные украшения. На главном фасаде возродился четырехколонный портик прекрасных пропорций, увенчанный фронтоном. В интерьерах восстановили тянутые штукатурные карнизы, печи, облицованные белым кафелем, дощатые полы. Деревянную лестницу вновь украсили нарядные точеные балясины. Изменился и дворовый фасад. Теперь он выглядел значительным благодаря большой высоте и трем рядам окон.

Восстановлен один из флигелей, построенный в первой четверти XIX века. Торцевой фасад флигеля выходит на красную линию Сытинского переулка и представляет собой небольшой кирпичный дом с тремя окнами и фронтоном. Но первое впечатление обманчиво. В сторону двора флигель протянулся почти на тридцать метров. Оказалось, что это большое трехэтажное (из-за перепада отметок земли) сооружение, по объему не уступающее главному дому усадьбы. Внутри имелись просторные помещения и подвал. В конце XIX века флигель приспособили под магазин. На главном фасаде растесали среднее окно, превратив его в дверь. Утрачены были и интерьеры. К счастью, сохранились клинчатые перемычки над окнами, белокаменный карниз и арочное чердачное окно. Восстановленный реставраторами флигель стал важным элементом усадьбы.